Это из свежего журнала Story. Грустный рассказ, в самый раз для текущего Рош-hа-Шана и грядущего Йом Кипур. Вне возникших религиозных парадоксов. Герои не вымышлены, но совпадения случайны…?
Все мы будды
Татьяна Устинова: «Существование поделилось на «до» и «после»
Про буддизм я знаю очень немногое, стыдно признаться. Знаю, что принц Гуатама был прекрасный человек , а все буддисты живут сегодняшним днем, не думая ни про какое завтра, и без будущего живется им легко. И еще знаю, что БГ – Борис Борисович Гребенщиков – буддист.
Вот, пожалуй и все.
Должно быть, так и есть, живется им легко, но мне все время живется трудно! Так трудно, что и передать нельзя.
Вот, возьмем, к примеру, работу. Работать нужно много и хорошо, а у меня все время получается мало и плохо. С рукописями я опаздываю и ссорюсь из-за этого с редактором и издателем. Сюжеты я придумываю идиотские и ссорюсь из-за этого с самой собой.
Никогда не понимаю, много работать – это сколько?
Насколько много я должна работать и какова должна быть норма выработки?
А как быть со временем, которое я трачу на дорогу до работы? Про московские пробки и про борьбу с ними в последнее, а также предпоследнее время не написали и не сказал только самый бестолковый, а я-то, будучи толковой, говорила и писала много раз! Так вот, куда следует отнести время, которое я варварски, иезуитски, гадко убиваю в пробках? Оно засчитывается как работа или следует считать его отдыхом?
Продолжаем разговор, как говорил Карлсон. Возьмем семью.
В семье тоже все время проблемы разного рода. Женя уехал в командировку, но позабыл паспорт, а без паспорта в командировку не пускают. Нужно найти паспорт и доставить в аэропорт. Ночь. Дождь. Борьба с пробками. Старший сын Мишка поехал, но опоздал. Женю в самолет пустили по служебному удостоверению, но Мишка вернулся домой в три часа утра, а я все это время его ждала.
Я просто сидела и ждала его, умоляя неизвестно кого, чтобы ничего не случилось, и давая себе обещания – я никогда, никогда больше не буду отпускать его одного, а стану ездить с ним. Я всегда, всегда буду проверять мужнины карманы перед отлетом в командировку, выходом на работу, отъездом в булочную.
Я больше не стану полагаться на него в этом вопросе, я ведь знаю, что полагаться нельзя!
Тимофей на физкультуре полез на канат и грохнулся с него, и теперь у него синяк на спине и сознание собственной ни на что негодности в душе – над ним же все смеялись, когда он упал!.. И с этим нужно что-то делать – и с канатом, и с чувством, и я не знаю, что именно. Завтра я обязательно пойду с ним в спортзал и научу его лазать на канат, хотя сама не умею. Послезавтра я обязательно объясню ему, что что не всегда и не все получается одинаково хорошо, бывает, что и вовсе плохо получается, и не нужно тратить на переживания душевные силы, по крайней мере, так много!..
Завтра и послезавтра я никуда с ним не иду и ничему его не учу и ни от чего не спасаю, и это значит, что я плохая мать. Ну ведь так и есть, да?
Еще я плохая дочь и плохая племянница. Редко звоню тете, и тем самым лишаю ее возможности осуществить воспитание меня же. У нее накопилось много всего, что она должна непременно довести до моего сведения, а я не звоню, и довести она не может. Доктор, которого я нашла для папы, по тетиному мнению плох, ничего не понимает в медицине и в папе, и я должна немедленно найти какого-то другого доктора. Папа, в свою очередь, не хочет никакого другого, он и этого не хочет и ни за что к нему не пойдет.
Покойный Стив Джобс тоже отнимает у меня много сил. Он и с того света пытается подключить меня к «мировому разуму», а я не желаю подключаться. Все «девайсы», которые еще столько лет назад назывались по старинке телефонами и существовали исключительно для того, чтобы звонить, ну иногда еще худо-бедно фотографировать, теперь совмещают в себе миллион функций. Так решил Стив,и я должна его слушаться.
Стив велел мне выходить в Интернет из любой точки мира, включая мой собственный сортир, осуществляя «пакетную передачу данных», подключать три-джи, синхронизировать вай-фай с ай-тьюнзом, осуществлять универсальный доступ — куда?! куда?!- заниматься поиском спотлайта и визуализировать себя через фейстайм. Все это, уверяет меня Стив, очень удобно, и, главное, просто. Скорее всего, так оно и есть, но мне ничего этого не нужно.
Спасибо, нет!
Мне нужно позвонить. Но как телефон «девайс» работает из рук вон плохо. В разгар беседы с сестрой он вдруг произносит металлическим голосом: «Говорите!», я уставляюсь на него в изумлении, я вот ведь и говорю уже, но, оказывается, никакой сестры там давно нет, а есть сообщение о том, что «голосовая почта подключена». Дальше телефон командует мне: «Извлеките вызов!» Я извлекаю, а он не извлекается и я чувствую себя идиоткой, безнадежно водя пальцем по засаленному экрану «девайса» совершенно без толку.
У меня бесконечные, ежедневные и ежечасные проблемы, и те, которые навалятся на меня в ближайшем будущем гораздо страшнее тех, что приходится решать сейчас. Как пристроить к делу старшего сына? Нужно ли менять школу младшему? как втолковать ему, что тетрадки и учебники нужно каждый день приносить домой, а не оставлять на парте? куда поехать отдыхать? Где взять денег на машину для папы, на старой ездить просто опасно! Как стать хорошим писателем, которого бы все хвалили? Купить новые шторы или лучше подождать до следующего года?
В общем, жизнь была очень трудна.
И тут заболела мама.
Всерьез, надолго и страшно. Четыре месяца в реанимации – кто знает о чем речь, тот знает, у остальных все еще, к несчастью впереди, и объяснять не имеет смысла.
Существование поделилось на «до» и «после». До звонка врача и после звонка врача. И в основу этого существование легла фраза «Сегодня не хуже».
Если «сегодня не хуже», то, значит, живем, значит боремся, стараемся, продолжаем.
Никакого «завтра» нет. На учебники по природоведению, шторы,«девайсы» и пробки наплевать.
Рисовать себе ужасные картинки запрещено, реальность вполне достаточно ужасна.
Строить планы на отпуск и выходные запрещено. Они не сбудутся.
Нужно работать, но как?! Как это сделать, если все мысли об одном – хуже сегодня или не хуже?..
Я поехала в деревню под Тверью чтобы попытаться написать хоть что-то, не зная, на один день, на три или только до вечера- будущего нет.
Звонки. «До»- и металлический привкус страха в сигаретах. «После» — вдох, выдох, «сегодня не хуже».
Рано темнеет, ветер, косматая туча цепляется за дальние березы, то ли дождь хлынет, то ли снег пойдет, непонятно. Я замучилась очень и в минуту слабости позвонила Женьке и сказала: приезжай. А?..
-Ты что, перепугался он. Куда я поеду, у нас же дети! У Тимы физкультура, а форму он потерял, завтра надо искать или покупать новую! Куда я собаку дену? И потом, на следующей неделе из Екатеринбурга прилетает дядька , специально ко мне, мне готовиться нужно, у нас семинар!
Я все поняла.
Ничего не выйдет. Никакого «завтра» нет.
Впрочем, большое счастье, что есть сегодня, этого достаточно.
Я работала целый день, забыла зажечь свет и долго не могла сообразить, что такое со мной, почему я букв на клавиатуре не различаю?.. Под вечер стало так холодно, что пришлось достать кацавейку из странного меха, которая в нашей семье именуется «Позорный волк».
Мы с «волком» вышли на крыльцо, постояли, согревая друг друга, и вдруг послышался шорох гравия, скрип тормозов, фары разрезали темноту, и перед нашим носом оказалась большая черная машина.
Приехал.
Наплевал на «завтра» и приехал.
Буддист, должно быть.
Я еще постояла, а потом стала медленно спускаться по ступенькам террасы ему навстречу.
yatut - Жизнь прекрасна! 